Неточные совпадения
И так же радостно говорил человек, напудренный мукою, покрывший плечи мешком, человек в одной рубахе и
опорках на голые
ноги.
Из-под левой руки его вынырнул тощий человечек в женской ватной кофте, в
опорках на босую
ногу и, прискакивая, проорал хрипло...
Часто и всегда как-то не вовремя являлся Макаров, пыльный, в парусиновой блузе, подпоясанной широким ремнем, в
опорках на голых
ногах.
Такие же были два красильщика в фартуках и
опорках на босу
ногу, все от головы до пяток измазанные краской, встретившиеся Нехлюдову.
Нехлюдов отошел к толпе дожидающихся. Из толпы выделился в оборванной одежде и смятой шляпе, в
опорках на босу
ногу человек с красными полосами во всё лицо и направился к тюрьме.
И вмиг вбежал с трубкой
на длиннейшем черешневом чубуке человек с проседью, в подстриженных баках,
на одной
ноге опорок,
на другой — туфля. Подал барину трубку, а сам встал
на колени, чиркнул о штаны спичку, зажег бумагу и приложил к трубке.
За это время он успевал просыхать только
на полчаса в полдень, когда накидывал
на себя для обеда верхнее платье и надевал
опорки на ноги. Это парильщик.
На зов этот в комнату проворно вошел малый — лет двадцати пяти, в одной рубахе, с ремешком в волосах и в хлябающих сапожных
опорках на ногах.
Мать смотрела
на него сверху вниз и ждала момента, когда удобнее уйти в комнату. Лицо у мужика было задумчивое, красивое, глаза грустные. Широкоплечий и высокий, он был одет в кафтан, сплошь покрытый заплатами, в чистую ситцевую рубаху, рыжие, деревенского сукна штаны и
опорки, надетые
на босую
ногу. Мать почему-то облегченно вздохнула. И вдруг, подчиняясь чутью, опередившему неясную мысль, она неожиданно для себя спросила его...
Наутро Яков, одетый в короткий, сальный полушубок, в
опорках на босую
ногу, в изломанной, без полей, соломенной шляпе Медвежонка, тискал мою руку чугунными пальцами и говорил...
Большая казарма. Кругом столы, обсаженные народом. В углу, налево, печка с дымящимися котлами.
На одном сидит кашевар и разливает в чашки щи. Направо, под лестницей, гуськом, один за одним, в рваных рубахах и
опорках на босу
ногу вереницей стоят люди, подвигаясь по очереди к приказчику, который черпает из большой деревянной чашки водку и подносит по стакану каждому.
Направо, под лестницей, гуськом, один за другим, одетые в рваных рубахах и
опорках на босу
ногу, толпились люди, подходя к приказчику, который, черпая стаканчиком из большой деревянной чашки водку, подносил им.
Старые товарищи раза три одевали его с
ног до головы, но он возвращался в погребок, пропивал все и оставался, по местному выражению, «в сменке до седьмого колена», то есть в
опорках и рваной рубахе… Раз ему дали занятие в конторе у инженера. Он проработал месяц, получил десять рублей. Его неудержимо влекло в погребок похвастаться перед товарищами по «клоповнику», что он
на месте, хорошо одет и получает жалованье.
В один из холодных январских воскресных вечеров холодного 187… года к воротам завода подходил или, вернее сказать, подбегал молодой человек с интеллигентным лицом, одетый в рубище, в
опорках вместо сапог, надетых
на босые
ноги. Подошедший постучал в калитку большим железным кольцом, и
на стук вышел сторож, усатый солдат, с добродушно-строгим выражением чисто русского, курносого лица.
— Лиска, ляг
на ноги да погрей их, ляг! — стуча от холода зубами, проворчал нищий, стараясь подобрать под себя
ноги, обутые в
опорки и обернутые тряпками.
Когда Елизавета Николаевна с большим усилием встала
на ноги, то оказалось, что вместо башмаков
на ней были какие-то
опорки; платьишко она вынула из-под себя: оно служило ей вместо простыни, но по покрою своему все-таки было щеголеватое.
В кумачной, без пояса, рубахе, с голой грудью, красиво поросшей узором курчавых волос, он, поджарый и вертлявый, напоминает трактирного танцора, и жалко видеть
на его стройных
ногах тяжелые, точно из чугуна литые
опорки.
И действительно смешно, должно быть, было смотреть, как по двору быстро мечутся туши розового жира, а вслед им бегают, орут, размахивая руками, тощие двуногие, напудренные мучной пылью, в грязных лохмотьях, в
опорках на босую
ногу, — бегают и падают или, ухватив борова за
ногу, — влачатся по двору.
На нем красная кумачовая рубаха, невероятно грязная и рваная, холщовые широкие шаровары,
на одной
ноге остатки резинового ботика,
на другой — кожаный
опорок.
— Что ж Москва? — медленно говорит кривой, закатив темное око свое под лоб. — Вот, скажем,
на ногах у тебя
опорки, рубаха — год не стирана, штаны едва стыд прикрывают, в брюхе — как в кармане — сор да крошки, а шапка была бы хорошая… скажем — бобровая шапка! Вот те и Москва!
Одним скачком попал он наверх,
на плешинку, под купой деревьев, где разведен был огонь и что-то варилось в котелке. Пониже,
на обрыве, примостился
на корточках молодой малый, испитой, в рубахе с косым воротом и
опорках на босу
ногу. Он курил и держал удочку больше, кажется, для виду. У костра лежала, подобрав
ноги в сапогах, баба, вроде городской кухарки; лица ее не видно было из-под надвинутого
на лоб ситцевого платка. Двое уже пожилых мужчин, с обликом настоящих карманников, валялись тут же.
Его впустил хозяин, — это сейчас узнал Теркин, рослый, с брюшком, свежий еще
на вид мужик лет под пятьдесят, русый, бородатый и немного лысый, в одной ситцевой рубахе и шароварах, с
опорками на босых
ногах… Глаза его, ласковые, небольшие, остановились
на незнакомом «барине» (так он его определил) без недоверия.
В
опорках на босу
ногу и в мокром пиджаке, накинутом
на плечи, Гольтяков стоял
на углу Кривоноговского переулка. Трезвый, жалкий, трясущийся.
— А эту трубочку отлично курить, когда по дороге едешь, — заговаривает, глядя
на курильщика, первый нерачитель и начинает лениво подшвыривать сваливающиеся с
ног сапожные
опорки.